«Жизнь двенадцати цезарей» – свидетельство нравственной
деградации римских императоров
Римских императоров очень часто наивно представляют как неких героев и мудрых государственных деятелей, денно и нощно заботящихся о благе Отечества. Однако древнеримский историк Гай Светоний Транквилл в своей знаменитой книге «Жизнь двенадцати цезарей» полностью опроверг это представление.
Сначала очень важная информация об авторе указанной книги. В 117-122 годах Гай Светоний Транквилл состоял в должности советника по переписке римского императора Адриана.
В служебные обязанности Светония входила обработка всей входящей и исходящей императорской корреспонденции: он получал все приходящие на имя императора отчёты, доклады и письма, решал, какие из этих бумаг следует передать императору, о каких доложить на словах, о чём вообще не упоминать как о не заслуживающем внимания.
Гай Светоний Транквилл также составлял тексты императорских указов и распоряжений, давал их на подпись Адриану, и рассылал на места для исполнения.
Если проводить аналогии с современными государственными должностями, Гай Светоний Транквилл фактически являлся руководителем Администрации главы государства. Кроме того, он одновременно был главой императорской канцелярии «по учёным делам», в ведении которой находились все государственные архивы и библиотеки.
Имея доступ абсолютно ко всем архивным документам, в том числе совершенно секретным, Гай Светоний Транквилл в 120 году написал биографии первых 12 римских императоров, и объединил их в одну книгу под названием «Жизнь двенадцати цезарей».
Книга предназначалась не для широкой публики, а как сейчас бы сказали, «для служебного пользования» – она была написана Светонием специально для префекта претория (т.е. командующего преторианцами – императорской гвардией) Септиция Клара, второго человека в государстве после императора.
Из-за узко-служебного характера книги тираж её был настолько мал, что после разгрома Римской Империи варварами уцелел всего один экземпляр, который стал храниться при дворе франкских королей.
Таким образом, книга «Жизнь двенадцати цезарей» – это фактически документ для служебного пользования, написанный по архивным материалам одним из высших должностных лиц Римской Империи для другого высшего должностного лица.
Поэтому информация, содержащаяся в книге Гая Светония Транквилла, является особо ценной и достоверной, подтверждается она и трудами многих других античных историков (Аппиан, Кассий Дион, Плиний Старший, Плутарх, Тацит, и др.; в дальнейшем, по ходу изложения материала, будем дополнять информацию из книги Светония также и сведениями из произведений других античных авторов).
Почему книга Светония называется «Жизнь двенадцати цезарей», а не «Жизнь двенадцати императоров»?
Дело в том, что у каждого римлянина было несколько имён, а имя Цезарь было одним из имён у каждого из первых двенадцати императоров Рима, более того, если это имя не давалось ему при рождении, глава государства после вступления в должность прибавлял к своему имени дополнительное имя Цезарь, так что слово «цезарь» стало синонимом главы государства.
Именно от слова «цезарь» происходят русское «царь» и немецкое «кайзер».
Надо сказать, что у руководителей Римской Империи было очень много разных титулов: они могли одновременно называться и «императорами», и «принцепсами», и «цезарями», и прочая, и прочая, и прочая. Для удобства изложения будем в дальнейшем называть упоминаемых римских правителей просто императорами.
В книге Гая Светония Транквилла содержатся биографии первых 12 римских императоров, следующих по списку: Юлий Цезарь, Август, Тиберий, Гай Калигула, Клавдий, Нерон, Гальба, Отон, Вителлий, Веспасиан, Тит, Домициан.
Что характерно, автор уделяет очень большое внимание подробностям личной, семейной и даже половой жизни римских императоров, их здоровью, характеру, привычкам, психологическому портрету – ничуть не меньше, чем их государственной деятельности, если не больше. Ничего необычного в этом нет, с учётом того, что книга предназначалась не для публики, а для начальника преторианцев Септиция Клара. Спецслужбы во все времена интересовались такими вопросами.
Всю книгу здесь, естественно, не перескажешь, её надо читать, но самые важные моменты из «Жизни двенадцати цезарей» мы здесь укажем (дополнив их информацией из произведений других античных авторов).
Итак, начнём. Прежде всего, необходимо сказать, что история становления Римской Империи началась с беззакония и насилия. Сенат, высший орган государственной власти Римской Республики, приказал полководцу и наместнику Галлии Юлию Цезарю распустить возглавляемое им войско, однако Цезарь отказался, и пошёл с войском на Рим, развязав тем самым гражданскую войну, в ходе которой захватил власть в государстве.
Юлий Цезарь стал пожизненным диктатором, затем получил титул императора, затем присвоил себе божеские почести (во время публичных шествий статую Цезаря должны были везти на священной колеснице вместе со статуями богов), месяц Квинтилий был переименован в месяц Юлий (отсюда название месяца июль в русском языке), и в довершение ко всему его статуя была поставлена среди статуй римских царей, правивших до установления республики.
Таким образом, вместо республики в Риме насильственным путём снова была введена монархия, в которой глава государства попросту захватил власть с помощью армии, и при этом получил такие почести, каких не было никогда у древних римских царей. Это была военная диктатура, при которой диктатора попытались приравнять к богам.
После убийства Юлия Цезаря заговорщиками, пытавшимися восстановить республику, началась очередная гражданская война, и в конечном итоге победил и стал императором приёмный сын и наследник Цезаря по завещанию Гай Октавий Фурин, который получил титул «Август», ставший одним из его имён. Слово «Август» означает «возвеличенный богами», «священный». Таким образом, был закреплён наследственный и сакральный характер главы древнеримского государства, ставшего не просто высшим чиновником, а священной особой.
Впоследствии очень многие римские императоры приходили к власти весьма сомнительными способами, но подробнее об этом расскажем в дальнейшем, а пока обратимся к моральному облику правителей Римской Империи. Никакой «священности» даже близко не наблюдалось. Скорее наоборот. Облик был не столько моральный, сколько аморальный.
Почти все первые римские императоры были гомосексуалистами, точнее бисексуалами. У них имелись жёны, у большинства – многочисленные любовницы, однако при этом они вступали также в извращённые половые связи с мужчинами, причём в большинстве случаев либо в пассивной форме, либо в форме педофилии (с мальчиками).
Юлий Цезарь в молодости был отправлен по служебным делам в Вифинию (подчинённое Риму государство в Малой Азии), и там вифинский царь Никомед «растлил его чистоту». Причём Цезарю это так понравилось, что вернувшись из командировки, он придумал явно надуманный предлог, чтобы снова съездить к Никомеду.
Вифинского царя даже прозвали «Цезарев задний дружок», а самого Цезаря стали называть «царёвой подстилкой», а когда Цезарь был избран консулом, то второй консул, Бибул, называл своего коллегу «вифинской царицей».
Когда Цезарь однажды в Сенате стал расхваливать Никомеда, его перебил Цицерон со словами «всем отлично известно … что дал ему ты». Даже солдаты из армии Цезаря пели насмешливые песни на тему его связи с Никомедом. Римский сенатор Курион Старший в своей речи назвал Цезаря «мужем всех жён и женою всех мужей».
Наследником Цезаря был Октавий, получивший впоследствии имя Август. Современные историки почему-то пишут его первончальное имя как «Октавиан», однако все римские историки поголовно пишут «Октавий». Думается, римлянам было виднее, как звали их правителя.
Август являлся внучатым племянником Цезаря, и под конец жизни Цезаря был им усыновлён, благодаря чему и стал его наследником. У Цезаря было трое внучатых племянников, но усыновил он только одного Октавия (будущего Августа). С чем это было связано?
Как сообщает Гай Светоний Транквилл про Августа, «В ранней юности он стяжал дурную славу многими позорными поступками. Секст Помпей обзывал его женоподобным, Марк Антоний уверял, будто свое усыновление купил он постыдной ценой» (то есть, находился в гомосексуальной связи со своим усыновителем). Явление это вовсе не редкое, в том числе и на современном Западе, в связи с чем законодательством РФ запрещено усыновление российских детей иностранными однополыми парами.
Кроме того, как пишет Светоний про Августа, «свою невинность, початую Цезарем, он предлагал потом в Испании и Авлу Гирцию за триста тысяч сестерциев». Ну чем не голубая проституция?
Повзрослев и женившись, Август стал «большим любителем молоденьких девушек, которых отовсюду добывала сама жена», однако под старость его потянуло на мальчиков – «ему нравились их хорошенькие лица…, и он покупал их отовсюду, особенно же из Сирии и Мавритании».
Следующий римский император, Тиберий, «завёл мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с которыми забавлялся в постели».
Как далее рассказывает Гай Светоний Транквилл в книге «Жизнь двенадцати цезарей», император Тиберий не мог удержаться от страсти к мальчикам даже во время религиозных обрядов, и приводит такой пример:
«При жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не мог устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвёл его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста; но когда они стали попрекать друг друга бесчестьем, он велел перебить им голени».
Такая вот садистская любовь. Тиберий видимо полагал, что насильственное сношение с его императорской особой – не бесчестье, а большая честь, и наказал изнасилованных мальчиков за слова о бесчестье. Такова извращённая логика педофила-насильника, оказавшегося у власти.
Кроме того, император Тиберий «завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девки и мальчишки – среди них были те изобретатели чудовищных сладострастий, которых он называл «спинтриями» – наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть».
Следующий римский император, Гай Цезарь Калигула, не был педофилом. Он предпочитал не мальчиков, а более взрослых мужчин и юношей, и находился в «постыдной связи» с Марком Лепидом, с пантомимом (актёром) Мнестером, и «с какими-то заложниками» (в Риме была традиция брать в заложники сыновей правителей покорённых народов).
Не всем партнёрам Калигулы нравилось состоять с ним в связи. Например, как пишет Светоний, «Валерий Катулл, юноша из консульского рода, заявлял во всеуслышанье, что от забав с императором у него болит поясница». Но император есть император, и отказать ему очень сложно. Даже если «забавляться» не хочется.
Калигула был садистом, и придумал ещё одну «забаву», позволявшую причинить если не физическую, то моральную боль мужчинам и их жёнам. Вот что пишет про него Светоний:
«Ни одной именитой женщины он не оставлял в покое. Обычно он приглашал их с мужьями к обеду, и когда они проходили мимо…, осматривал их пристально и не спеша, как работорговец, а если иная от стыда опускала глаза, он приподнимал ей лицо своею рукою. Потом он при первом желании выходил из обеденной комнаты и вызывал к себе ту, которая больше всего ему понравилась, а вернувшись, еще со следами наслаждений на лице, громко хвалил или бранил ее, перечисляя в подробностях, что хорошего и плохого нашел он в ее теле и какова она была в постели».
И всё это в присутствии мужа. И попробуй скажи хоть слово против «великого императора».
Как пишет Светоний, целуя в шею любовницу, Калигула всякий раз говорил: «Такая хорошая шея, а прикажи я – и она слетит с плеч!». Казни могли подвергнуться не только обладательницы «хорошей шеи», но и их мужья, и те юноши, которым не хотелось, чтобы у них «болела поясница от забав с императором». Ни о какой добровольности не могло быть и речи. Это больше похоже на изнасилования.
Кроме гомосексуализма и садизма, у Калигулы наличествовало и другое половое извращение – инцест. Он вступал в половую связь со всеми своими сёстрами.
Затем происходит небывалый, просто уникальный случай в ранней истории Римской Империи – на престол взошёл император Клавдий, который не был ни гомосексуалистом, ни бисексуалом, ни педофилом, и никогда, ни разу в жизни, не имел сексуальных контактов с лицами мужского пола.
Однако муж старшей дочери императора Клавдия, Гней Помпей (потомок знаменитого полководца Гнея Помпея), оказался педофилом. Клавдий приказал его убить, и «Помпей был заколот в объятиях любимого мальчика».
При этом, хотя самого императора Клавдия и не тянуло ни на взрослых мужчин, ни на мальчиков, его почему-то тянуло на женщин весьма сомнительного поведения. Женат он был четыре раза. Со своей первой женой Ургуланиллой Клавдий развёлся «из-за её наглого разврата и из-за подозрения в убийстве», со своей второй женой Петиной он развёлся «из-за мелких ссор», свою третью жену Валерию Мессалину Клавдий просто казнил за её «беспутства и непристойности» (она обнаглела до такой степени, что при живом муже-императоре, находясь с ним в нерасторгнутом браке, вышла замуж за своего любовника Гая Силия, и даже подписала с ним брачный договор). В четвёртый раз Клавдий женился на своей овдовевшей племяннице Агриппине. Жена-племянница его и отравила, чтобы освободить престол для Нерона, своего сына от первого мужа.
Император Нерон внёс в традиции римского гомосексуализма некоторые новшества. Если раньше мужчины просто «блудили» с другими мужчинами и мальчиками, то Нерон придумал устраивать однополые браки.
Как сообщает про Нерона Гай Светоний Транквилл, «мальчика Спора он сделал евнухом и даже пытался сделать его женщиной: он справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом, с великой пышностью ввёл его в дом и жил с ним как с женой», «Этого Спора он одел, как императрицу, и в носилках возил его с собою…, то и дело его целуя».
А вот ещё одна красочная цитата про императора Нерона из книги «Жизнь двенадцати цезарей»:
«Собственное тело он столько раз отдавал на разврат, что едва ли хоть один его член остался неосквернённым. В довершение он придумал новую потеху: в звериной шкуре он выскакивал из клетки, набрасывался на привязанных к столбам голых мужчин и женщин и, насытив дикую похоть, отдавался вольноотпущеннику Дорифору: за этого Дорифора он вышел замуж, как за него – Спор, крича и вопя как насилуемая девушка».
Такой вот император Нерон был «универсал». Всё в жизни успел попробовать: и однополо женился, и даже замуж вышел (на современном Западе это не редкость, однополые браки там разрешены).
У читателей может возникнуть вопрос: а вступал ли Нерон в разнополые браки, с женщинами? Такой опыт у Нерона тоже имелся, но ничего хорошего из этого не вышло.
Первой женой Нерона была Октавия, однако, как пишет Светоний, «Жизнь с Октавией быстро стала ему в тягость», «После нескольких неудачных попыток удавить ее он дал ей развод», «потом он ее сослал и, наконец, казнил по обвинению в прелюбодеянии – столь нелепому и наглому, что даже под пыткой никто не подтвердил его».
Со своей второй женой, Поппеей Сабиной, Нерон поступил не лучше – «и ее он убил, ударив ногой, больную и беременную, когда слишком поздно вернулся со скачек, а она его встретила упреками». Показал, кто в доме хозяин.
После этого Нерон расправился и с сыном убитой жены от первого брака – «Пасынка своего Руфрия Криспина, сына Поппеи, он велел его рабам во время рыбной ловли утопить в море, так как слышал, что мальчик, играя, называл себя полководцем и императором». Испугался, что ребёнок вырастет, и отомстит, да ещё и займёт его место. Такой вот Нерон был предусмотрительный. Однако и это его не спасло.
Против Нерона поднялись мятежи и восстания, в Империи начались беспорядки, и в течение года на престол взошли один за другим Гальба, Отон и Вителлий. «Огонь-ребята», и все, как на подбор, гомосексуалисты. Там была просто система, когда один «гей» сменял на престоле другого.
Вот что пишет Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» про императора Гальбу:
«Похоть он испытывал больше к мужчинам, притом к взрослым и крепким: говорят, что когда Икел, давний его наложник, принёс ему в Испанию весть о гибели Нерона, он не только нежно расцеловал его при всех, но и тотчас попросил его приготовиться к объятиям, а потом увёл».
Свергнувший Гальбу император Отон был при жизни Нерона первым из его друзей, но не только из-за сходства нравов, но также «из-за развратной с ним близости».
Следующий римский самодержец, Вителлий, в детские и юношеские годы был одним из любовников уже упомянутого императора-педофила Тиберия. За интимные заслуги сына отец Вителлия был назначен консулом.
Кстати, папаша Вителлия был влюблён в одну вольноотпущенницу, и даже «слюну её он смешивал с мёдом, чтобы лечить ею горло, как снадобьем, и не изредка или незаметно, а повседневно и при всех». А ведь это замечательная идея для нынешних «народных целителей», повёрнутых на уринотерапии – лечиться слюной любимой женщины! Так, наверно, всё же приятнее, чем пить мочу.
В зрелом возрасте император Вителлий от привычек юности не отказался, и предавался «взаимному разврату» с вольноотпущенником Азиатиком, которому жутко надоел, и тот попытался удрать от царственного любовника, но был пойман, и принуждён к продолжению банкета.
После убийства Вителлия снова произошло чудо – на римский императорский престол взошёл гетеросексуал Веспасиан, ни разу в жизни не замеченный в гомосексуальных контактах (по крайней мере, Гай Светоний Транквилл о гомосексуальности Веспасиана ничего не пишет).
Говорят, что яблоко от яблони недалёко падает. Но с детьми Веспасиана эта пословица не сработала – яблоки упали очень далеко. Если сам император Веспасиан был традиционной сексуальной ориентации, то оба его сына, Тит и Домициан, глядели в голубые дали.
Тит в молодости был большим любителем мальчиков и евнухов, и таких любовников у него имелось множество, однако, став императором, он отказался от гомосексуальных партнёров и «даже не желал на них смотреть». Пример Тита доказывает, что изменить ориентацию можно усилием воли.
Младший брат Тита, Домициан – последний из двенадцати цезарей, о жизни которых рассказывает Гай Светоний Транквилл.
Домициан в молодости вступал в половую связь с одноглазым претором Клодием Поллионом, и, кроме того, Домициан был любовником сенатора Нервы, ставшего императором после его убийства.
Гомосексуальная ориентация обоих сыновей Веспасиана может указывать на то, что сам он был латентным гомосексуалистом, у которого ориентация открыто не проявлялась, и его гомосексуальные наклонности находились в «спящем» состоянии (или, как вариант, он просто удачно маскировался), но у его сыновей, Тита и Домициана, наследственность вышла наружу, и они сделали «каминг-аут».
Итак, из первых 12 римских императоров 10 были открытыми гомосексуалистами (а это 83%). С учётом латентного гомосексуалиста Веспасиана получается уже 11 из 12, то есть 92%. Можно, в принципе, сказать – а какая с ней разница, с ориентацией, был бы человек хороший.
Однако хорошими человеками они не были.
Например, римские императоры-гомосексуалисты осуществляли дискриминацию женщин в различных сферах.
Ещё во времена Римской Республики женщины не могли участвовать в народных собраниях вместе с мужчинами, и были лишены избирательных прав. Женщины были вынуждены собираться отдельно от мужчин, в так называемых «собраниях матрон» (собраниях замужних женщин). А незамужние женщины вообще были лишены права собираться группами для обсуждения различных проблем (причём даже в собраниях матрон женщины не имели права обсуждать проблемы политического характера – только бытовые, семейные и этические).
В период становления Римской Империи народные собрания, в которых по-прежнему участвовали только мужчины, сохранили формальные полномочия по избранию некоторых должностных лиц (кандидатуры которых предлагались императором). Однако женщины были лишены права участвовать даже в таких чисто формальных выборных процедурах.
После прихода к власти императора Тиберия народные собрания были окончательно лишены полномочий по «выборам», а если более точно – по утверждению предложенных императором должностных лиц, и эта процедура была перенесена в римский Сенат.
Однако в составе Сената не было ни одной женщины. Они вообще не имели права становиться сенаторами. Поэтому политические процедуры в Римской Империи по-прежнему оставались монополией мужчин, только теперь не всех мужчин, обладавших римским гражданством, а всего лишь небольшой группы привилегированных мужчин.
Во многих современных государствах женщины свободно участвуют в политической деятельности, являются главами государств и правительств, состоят на государственной и муниципальной службе, а также служат в армии (есть женщины-генералы и женщины – министры обороны).
В Римской Империи абсолютно ничего подобного не было.
Жёны и матери императоров носили титул «императрица», но это был всего лишь почётный титул жены или матери, не дававший никаких государственных полномочий. Официально, по закону, императрицы не имели права вмешиваться в государственные дела и не имели права руководить государственными учреждениями.
Некоторые императрицы участвовали в политических заговорах (о чём подробнее будет рассказано далее), однако сам по себе заговор представляет собой незаконный преступный сговор, и формально в нём не имеют права участвовать ни женщины, ни мужчины.
Женщины были лишены права служить в Римской армии. Римская армия представляла собой чисто мужскую структуру, в которой не было ни одной женщины – ни на рядовых, ни на командных должностях.
Женщины в Римской Империи были лишены права занимать любые должности на государственной и муниципальной службе. Женщин не было ни на рядовых, ни на руководящих должностях ни в одном государственном учреждении, ни в одном муниципальном учреждении, и не было женщин-судей.
Вся власть в Римской Империи принадлежала исключительно мужчинам, которые занимали абсолютно все должности в государственном аппарате, органах местного самоуправления, правоохранительных органах и силовых структурах.
Ни одна женщина не могла пробиться во власть, в силовые структуры, в государственные органы и в органы местного самоуправления – никогда, ни при каких обстоятельствах, и никакими способами. Ни личные способности, ни взятки, ни родственные связи, ни внешняя привлекательность, ни какие-либо другие средства не помогали. Женщин никуда не пропускали. Их место было в доме.
Зато многие мужчины использовали гомосексуальную привлекательность (свою собственную или своих сыновей), чтобы сделать карьеру. Например, Август стал наследником Цезаря благодаря гомосексуальной с ним связи, будущий император Отон стал одним из приближённых действующего императора Нерона благодаря гомосексуальным отношениям с ним, отец императора Вителлия стал консулом благодаря тому, что его юный сын Вителлий был любовником императора-педофила Тиберия, вольноотпущенник Икел, любовник императора Гальбы, был одним из трёх человек, реально управлявших при Гальбе Римской Империей.
Чтобы унизить женщин и лишить их сексуальной свободы, чтобы показать им их более низкую и подчинённую социальную роль, некоторые императоры-гомосексуалисты, вступавшие также и в половые связи с женщинами (так называемые бисексуалы), занимались сексуальными домогательствами. Выше уже рассказывалось, как император Калигула принуждал к половой близости многих знатных женщин прямо в присутствии их мужей. Далее будет рассказано, как тем же самым занимался император Август.
В данном случае имеет место феномен так называемого «секса для самоутверждения» и «секса в качестве наказания», когда изнасилование или принуждение к сексу в иной форме совершается для того, чтобы показать, кто тут главный, а кто занимает подчинённое положение, или для причинения физической боли, чтобы наказать за какой-то мнимый проступок.
Помимо того, что императоры совершали сексуальное принуждение в отношении жён своих подчинённых, они практиковали и семейное насилие в отношении своих собственных жён. Вспомните, насколько по-разному относился император Нерон к своим партнёрам в однополых браках и к своим жёнам в разнополых браках.
Мальчика Спора, на котором он женился, Нерон «одел, как императрицу, и в носилках возил его с собою…, то и дело его целуя». Зато свою первую жену Октавию Нерон несколько раз пытался задушить, затем казнил её по ложному обвинению, а свою вторую жену Поппею Сабину, которая была беременной, Нерон убил, ударив ногой в живот. В однополом браке – сплошные поцелуи, а в разнополых браках – насилие и убийства.
Император Август свою жену не убивал и не избивал (ему хватало сексуального принуждения в отношении жён своих подчинённых), однако для римских женщин в целом он установил половую сегрегацию. Процитируем книгу Светония: «Женщинам он даже на гладиаторские бои не дозволял смотреть иначе, как с самых верхних мест, хотя по старому обычаю на этих зрелищах они садились вместе с мужчинами», «С атлетических же состязаний он удалил женщин совершенно: и когда на понтификальных играх народ потребовал вывести пару кулачных бойцов, он отложил это на утро следующего дня, сделав объявление, чтобы женщины не появлялись в театре».
Посещение зрелищных и спортивных мероприятий было единственным развлечением в Древнем Риме, и вот теперь римских женщин лишили даже этого. Или вообще не пускали, или отправляли на галёрку, откуда очень сложно что-то хорошо рассмотреть.
В Римской Империи существовала система социальной помощи малоимущим гражданам в виде натуральных раздач хлеба (подробнее об этой системе будет сказано далее). Так вот, распространялась эта система исключительно на мужчин, а женщины были лишены права на получение социальной помощи со стороны государства. Право на натуральное продуктовое пособие имели даже мальчики старше 10 лет, а женщины такого права не имели.
Таким образом, Римская Империя была сексистским государством, в котором права женщин ущемлялись в самых разных сферах: женщины были лишены политической власти (которая принадлежала в основном мужчинам-гомосексуалистам), женщины были лишены права служить в армии, лишены права занимать любые должности в любых государственных органах и органах местного самоуправления, для женщин был ограничен или полностью запрещён доступ на зрелищные и спортивные мероприятия, женщины были лишены права на социальную помощь со стороны государства, и подвергались сексуальному и семейному насилию.
Приведём и другие примеры, которые показывают, что почти все из первых римских императоров отличались крайней жестокостью, а некоторые даже патологическим садизмом, и почти все они характеризовались исключительной жадностью, и без зазрения совести отбирали имущество у римских граждан и жителей провинций.
Юлий Цезарь, как деликатно пишет Гай Светоний Транквилл, «бескорыстия не обнаружил ни на военных, ни на гражданских должностях», «в первое своё консульство он похитил из капитолийского храма три тысячи фунтов золота», а затем занимался «неприкрытыми грабежами».
Его преемник Август казнил сдававшихся ему в плен – «перебил их, как жертвенный скот».
Однако к преступникам Август проявлял необъяснимое милосердие: «Сам он правил суд с большим усердием», «При судопроизводстве он обнаруживал не только высокую тщательность, но и мягкость: например, желая спасти одного несомненного отцеубийцу от мешка и утопления – а такая казнь назначалась только признавшимся, – он, говорят, обратился к нему так: «Значит, ты не убивал своего отца?».
«А когда разбирался подлог завещания, и все, приложившие к нему руку, подлежали наказанию по Корнелиеву закону, он велел раздать судьям для голосования кроме двух обычных табличек, оправдательной и обвинительной, еще и третью, объявлявшую прощение тем, кто дал свою подпись по наущению или по недомыслию». Какая разница потерпевшему (то есть лишившемуся наследства из-за подделки завещания), «по наущению» было подделано завещание или по собственной инициативе? И как можно подделать завещание «по недомыслию»?
Странное милосердие Август проявлял почему-то не к потерпевшим, а к преступникам, убивавшим своих отцов или лишавшим своих родственников наследства путём подделки завещаний.
Выше уже упоминалось, как император Гай Цезарь Калигула использовал свою власть, чтобы издеваться над мужьями, и демонстративно уводить для «утех» их жён прямо во время пира. Так вот, у Калигулы было, с кого брать пример.
Светоний пишет про Августа: «Что он жил с чужими женами, не отрицают даже его друзья», «жену одного консуляра он на глазах у мужа увел с пира к себе в спальню, а потом привел обратно, растрепанную и красную до ушей».
Тут смысл не в похоти, а в желании продемонстрировать свою власть. Что хочу, то с твоей бабой и сделаю. А ты мне ничего не сделаешь, потому что я тут главный. Жене консуляра (бывшего консула) принуждение к сексу тоже было не нужно. Те жёны, которые изменяют мужьям по собственному желанию, от этого не краснеют.
Тиранство императора Августа в сексуальной сфере проявлялось в том числе и в его собственной семье. От первого брака у Августа была дочь Юлия, от второй жены он детей не имел, но у неё был сын от первого брака – Тиберий. После того, как умер муж Юлии, Август стал думать, куда бы её пристроить. И принял гениальное решение: «Он долго искал для дочери мужа даже среди всаднического сословия и наконец выбрал ей супругом своего пасынка Тиберия, заставив его развестись с женою, беременной уже вторым ребенком».
Тиберий был женат на Агриппине, но, как пишет Светоний «хотя они жили в согласии, хотя она уже родила ему сына Друза и была беременна во второй раз, ему было велено дать ей развод и немедленно вступить в брак с Юлией, дочерью Августа. Для него это было безмерной душевною мукой: к Агриппине он питал глубокую сердечную привязанность, Юлия же своим нравом была ему противна», «Об Агриппине он тосковал и после развода; и когда один только раз случилось ему ее встретить, он проводил ее таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она больше никогда не попадалась ему на глаза. С Юлией он поначалу жил в ладу…, но потом стал все больше от нее отстраняться…, он даже спал отдельно», испытывая «отвращение к жене, которую он не мог ни обвинить, ни отвергнуть, но не мог и больше терпеть».
Как видим, из принудительного брака ничего хорошего не вышло. Супруги друг друга не любили, и через некоторое время их отношения дошли до такой стадии, что они больше не могли притворяться, и стали спать отдельно. Кончилось тем, что Тиберий уехал в Остию, оставив жену в Риме, отказался от должностей, и стал жить, как простой гражданин. То есть, оставаясь формально женатым, Тиберий фактически сбежал от нелюбимой жены, пожертвовав ради этого своей карьерой – настолько сильна была ненависть к насильно навязанной супруге.
Юридически этот брак прекратился только после того, как Август разрешил Тиберию развод. И то это произошло лишь после того, как Август поссорился с дочерью, и сослал её на остров Пандатерию. А если бы не эта ссылка, Тиберию пришлось бы оставаться в браке с ненавидимой женщиной вплоть до смерти Августа.
Однако неудачный опыт принудительных браков в собственной семье императора Августа не остановил, и он решил распространить это издевательство на весь римской народ.
Был принят закон, согласно которому полагалось наказывать лишением имущественных прав за безбрачие мужчин в возрасте от 20 до 60 лет и женщин в возрасте от 20 до 50 лет, а также наказывать за бездетность мужчин старше 25 лет и женщин старше 20 лет. В случае смерти супруга или развода полагалось вступить в новый брак в течение 1 года, затем этот срок был увеличен до 3 лет.
Таким образом, если римлянин к 20 годам не женился, а римлянка не выходила замуж, или после расторжения или прекращения брака они в течение 3 лет не вступали в новый брак, они могли лишиться имущества.
Добровольный союз мужчины и женщины, которые любят друг друга, превратился в неприятную обязанность, навязанную государством. Отсюда и происходит выражение «супружеский долг». Если раньше римляне могли вступать в браки по любви, то теперь, если к 20 годам они не нашли любимого человека, им приходилось вступать в браки с первыми встречными, чтобы не подвергнуться наказанию за безбрачие.
К чему это привело? К распространению фиктивных браков, когда мужчина и женщина регистрировали брак, чтобы избежать наказания за безбрачие, но друг друга при этом не любили.
Как выразился римский философ Сенека, «Что мне сказать о мужчинах, из которых многие женились, приняв имя мужа лишь для того, чтобы насмехаться над законами против безбрачия?».
Философа надо поправить: фиктивно женились не для того, чтобы «насмехаться над законами», а для того, чтобы избежать наказания. Идиотские законы, заставлявшие людей вступать в брак лишь бы с кем, а не с тем человеком, с которым возникает взаимное чувство любви, который подходит по характеру и который нравится в сексуальном смысле, вызвали ответную реакцию в виде фиктивных браков. Фиктивный брак – это страшное зло. Однако в Древнем Риме к фиктивным бракам людей принуждало именно государство.
Как видим, император Август не делал различий между своей семьёй и римским народом. Как он заставил своего пасынка Тиберия вступить в брак с женщиной, которая «своим нравом была ему противна» и от которой «он даже спал отдельно», точно так же он заставлял жениться и выходить замуж самых обычных римлян и римлянок.
С кем договорился, на той и женился. При этом жена может быть противна мужу, а муж может быть противен жене, но вступить в брак всё равно придётся. А не вступишь в брак – конфискуют имущество. Государство не будет ждать, когда ты женишься или выйдешь замуж по любви.
Кроме того, обратите внимание на обязанность заводить детей в таких вынужденных браках. Если к 25 годам мужчина и к 20 годам женщина детей не заведут – получат наказание от государства. Теперь подумайте, каким способом супруги должны заводить детей, если они женились вынужденно и друг друга не любят, не испытывают друг к другу влечения. Заниматься любовью с этим конкретным человеком не хочется, а надо. А то государство накажет. Отсюда и выражение «супружеский долг». Неприятная обязанность, от которой хочется уклониться, но приходится каким-то образом находить пути её выполнения. В результате людей превратили в подобие домашнего скота, который размножают принудительно разными способами, о которых здесь писать не будем.
Нет большего счастья, чем рождение ребёнка от любимого человека. А если государство тебя заставляет жениться или выходить замуж раньше, чем ты любимого человека найдёшь, и рожать приходится от кого попало, с кем удалось договориться о фиктивном браке, в котором всё равно приходится каким-то способом делать ребёнка? Это были реалии времён Римской Империи.
Тем людям, которых никто насильно жениться или выходить замуж не заставляет, и которых никто насильно не заставляет рожать от нелюбимого человека, понять такое очень тяжело. Им просто исключительно повезло, что они живут в других условиях. Но понять психологическое состояние древних римлян, которых император лишил права свободного выбора брачного партнёра, фактически поставил в стойло, и стал принудительно размножать, всё же необходимо.
Но есть и другая сторона проблемы. Материальная. Содержание и воспитание детей требует денежных средств. Императору Августу, который ни в чём не нуждался и был самым богатым человеком в Римской Империи, распоряжаясь государственной казной, это в голову не приходило. Он вообще не думал, что на детей нужны какие-то деньги, и что у простых людей денег может не хватать. У него-то нехватки не было. Как говорят на Руси, «Сытый голодного не разумеет».
Античный историк Плутарх пишет в своей книге «О любви к потомству»: «Бедняки не заводят детей, опасаясь, что если те будут плохо питаться и не получат образования, то вырастут невежами, лишенными каких-либо добродетелей». Плутарх жил в маленьком городе, и был ближе к народу, поэтому проблемы бедняков представлял хорошо.
Император Август был страшно далёк от народа, и о том, где люди должны брать деньги на содержание и воспитание принудительно заводимых детей, если у них денег нет, он не задумывался. Впервые об этом подумал император Нерва в 96 году, через 82 года после смерти Августа, и ввёл систему алиментации – государственных пособий малоимущим родителям на содержание детей. А всем предшественникам Нервы это даже в голову не приходило.
И то, надо сказать, система алиментации была явно недостаточной. Император Нерва и его преемник Траян вводили алиментацию только в Италии, в такой форме, что государство сдавало государственные землю в аренду или выдавало ссуды землевладельцам под залог земли, а доход в форме арендной платы и ипотечных процентов предназначался на воспитание бедных детей и детей-сирот. Но рассчитано это было всего на 5000 детей (хотя население одного только города Рима составляло около 2 млн. человек). Император Адриан расширил институт алиментации, и пособия на детей стали выдавать в провинциях, однако на всех детей бедняков в Римской Империи этого всё равно не хватало.
Но тут хотя бы частично решили проблему, хотя бы для кого-то. Август и его преемники, вплоть до вступления на престол императора Нервы, о пособиях на детей не задумывались, хотя заводить детей заставляли население принудительно.
Нельзя сказать, что в Древнем Риме о бедных вообще не заботились. Ещё в период Римской Республики, в 123 г. до н.э., были введены раздачи хлеба народу, но они производились нерегулярно, от случая к случаю. И только тогда, когда над Римской Республикой нависла угроза захвата власти Юлием Цезарем, который пользовался поддержкой части народа, и которого опасались как потенциального диктатора, в 63 г. до н.э. сенатор Марк Катон Младший предложил сделать эти раздачи регулярными.
Как пишет Плутарх в жизнеописании Цезаря, «Катон, сильно опасаясь восстания неимущих, которые, возлагая надежды на Цезаря, воспламеняли и весь народ, убедил сенат учредить ежемесячные хлебные раздачи для бедняков. Это прибавило к остальным расходам государства новый – в сумме семи миллионов пятисот тысяч драхм ежегодно, но зато отвратило непосредственно угрожавшую великую опасность, так как лишило Цезаря большей части его влияния как раз в то время, когда он собирался занять должность претора и вследствие этого должен был стать еще опаснее».
Впоследствии Цезарь всё равно захватил власть, только уже военным путём, но ежемесячные хлебные раздачи сохранились. Однако и тут Август решил ввести новшества.
Как пишет Светоний, «Чтобы народ не слишком часто отвлекался от дел из-за раздач хлеба, он велел было выдавать тессеры [жетоны на право получения хлеба] трижды в год на четыре месяца сразу, но по общему желанию ему пришлось возобновить прежний обычай ежемесячных раздач», «Он, по его собственным словам, собирался навсегда отменить хлебные выдачи, так как из-за них приходило в упадок земледелие; но он оставил эту мысль, понимая, что рано или поздно какой-нибудь честолюбец снова мог бы их восстановить. Однако после этого он умерил выдачи так, чтобы соблюсти выгоды не только горожан, но и землепашцев и зерноторговцев».
Земледелие «приходило в упадок» из-за того, что зерно для раздач горожанам Август не сам выращивал у себя в поместье, а взимал в виде налога с сельхозпроизводителей и торговцев продовольствием. Любые социальные выплаты в пользу одних граждан всегда производятся за счёт других граждан.
Кроме того, как пишет Светоний про Августа, «Народу он то и дело раздавал денежные подарки, но не всегда одинаковые». Отметим, однако, что детей надо кормить не «то и дело», а каждый день, желательно по 3 раза. И никаких «подарков» от случая к случаю на это не хватит. Тем более, что подарки были не слишком частыми, и народу их не хватало. Как пишет Светоний, «В другой раз, когда народ стал требовать обещанных подарков, он [Август] ответил, что умеет держать свое слово; когда же толпа стала домогаться подарков не обещанных, он эдиктом выразил порицание ее наглости и бесстыдству и объявил, что подарков не даст».
«Наглость и бесстыдство» толпы были обусловлены бедностью. В Римской Империи использовался труд рабов, который вытеснял труд свободных людей. Бесплатная рабсила была менее качественной. Римский рабовладелец I века так описывал труд рабов: «Рабы приносят полям величайший вред. Они пасут волов и остальной скот плохо. Дурно пашут землю; они не заботятся о том, чтобы семя, брошенное в землю, хорошо всходило, они и сами крадут зерно и от других воров плохо его оберегают».
Однако рабы были дешёвыми, покупали их один раз, а свободному человеку надо было регулярно платить зарплату. Пока у Римской Империи был постоянный источник дешёвых рабов (постоянные войны с другими государствами и народами, когда военнопленных продавали в рабство), землевладельцы и предприниматели предпочитали покупать рабов, а не нанимать свободных людей. А свободные люди, лишившиеся источника доходов, могли жить или за счёт воровства, или за счёт подачек со стороны государства.
Ещё раз повторим, что на Руси вовсе не зря говорят, что «Сытый голодного не разумеет». Император Август, который считал требование народом денежных подарков «наглостью и бесстыдством», совершенно не думал о том, за счёт каких доходов должны существовать свободные римляне, труд которых вытеснялся трудом завозимых из заграницы рабов.
Если бы Август отменил рабство, возвратил бы рабов в те места, откуда их привезли, и тем самым создал спрос на римскую рабочую силу, никакие хлебные раздачи и подарки беднякам тогда бы не понадобились. Они бы сами смогли заработать столько денег, сколько им нужно. Но система рабства, отнимавшая у свободных людей рабочие места, лишала их такой возможности, и они были вынуждены жить на подачки.
Бедность была одной из самых главных проблем Римской Империи, и никакие раздачи и подарки не могли обеспечить бедняков достаточными средствами на содержание и воспитание детей. Именно поэтому императоры Нерва, Траян и Адриан ввели регулярную систему алиментации для содержания хотя бы части детей малоимущих родителей. Август же, вводя обязательность деторождения, об этом не подумал.
А вообще, любой государственный деятель, вводя какую-либо обязанность для населения, должен подумать, каким образом население будет её исполнять, и за чей счёт. Если за свой счёт – есть ли на это деньги у граждан, а если за чужой счёт – то с кого будут браться необходимые для этого средства. Отметим, что Нерва, Траян и Адриан брали деньги на алиментацию не за счёт повышения налогов, а за счёт доходов от раздачи государственных земель в аренду и от процентов по выдаваемым государством кредитам. Повышать налоги было нельзя – они и так были слишком высокими. А любой богатый гражданин всегда сможет возместить свои расходы на уплату налогов государству за счёт более бедных граждан (например, путём повышения цен на производимые или продаваемые им товары).
Единственное, о чём подумал Август, так это об опоре своей власти – об армии. Фактически Римская Империя представляла собой военную диктатуру, опиравшуюся исключительно на силу, и поэтому раздражать военных (в отличие от других граждан, которых император боялся значительно меньше) было опасно. Как сообщает Светоний, «Всем воинам, где бы они ни служили, он [Август] назначил единое жалование и наградные, определив для каждого чины и сроки службы и пособие при отставке, чтобы после отставки ни возраст, ни бедность не побуждали их к мятежам. Чтобы средства для жалования и наград всегда были наготове, он учредил военную казну и обеспечил ее за счет новых налогов».
А любые налоги в конечном итоге ложатся бременем на простое население, которое их уплачивает или прямо (непосредственно внося налог в казну), или косвенно (покупая товары или заказывая услуги у тех, кто формально должен платить налог, но при этом хочет возместить свои расходы на уплату налогов – путём повышения цен).
Существует мнение, что если налоги вводить только для богатых, то бедные при этом не пострадают. Однако это мнение глубоко ошибочное. Любые «налоги на богатых» в конечном итоге заплатят бедные – просто потому, что богатые для возмещения потерь на уплату налогов повысят цены, и бедным придётся заплатить за товары и услуги намного больше.
Отношение к членам своей семьи у Августа было не менее странное, чем отношение к народу. Выше уже говорилось, как он заставил своего пасынка Тиберия жениться на своей дочери Юлии, и как затем сослал Юлию на отдалённый остров. Но ссылкой дочери он не ограничился – он сослал и внучку, Юлию Младшую, на остров Тримерий. Затем Август сослал в Соррент и своего внука Агриппу.
Умер Август при очень странных обстоятельствах.
Он собирался отправить Тиберия в Иллирик (римскую провинцию на Балканском полуострове), но не успел. Решив сопровождать Тиберия до Южной Италии (откуда тот должен был отплыть в Иллирик), Август отправился в поездку, однако в пути «его прослабило; так началась его последняя болезнь», и в дальнейшем «желудок его не оправился от перемежающихся приступов болезни. Тем не менее он … проводил Тиберия до условленного места; но на обратном пути болезнь усилилась, в Ноле он слег, а Тиберия вернул с дороги». После этого Август умер.
Затем, как пишет Гай Светоний Транквилл, «Кончину Августа он [Тиберий] держал в тайне до тех пор, пока не был умерщвлен молодой Агриппа. Его убил приставленный к нему для охраны войсковой трибун, получив об этом письменный приказ. Неизвестно было, оставил ли этот приказ умирающий Август, чтобы после его смерти не было повода для смуты, или его от имени Августа продиктовала Ливия, с ведома или без ведома Тиберия. Сам Тиберий, когда трибун доложил ему, что приказ исполнен, заявил, что такого приказа он не давал, и что тот должен держать ответ перед сенатом. Конечно, он просто хотел избежать на первое время общей ненависти, а вскоре дело было замято и забыто».
Отметим наиболее важные обстоятельства в смерти Августа.
Во-первых, он решил отправить Тиберия в провинцию, причём сам решил проконтролировать, чтобы тот реально уехал, для чего сопровождал его в поездке к порту. Во-вторых, неожиданно появившийся и не проходивший понос, от которого Август умер. Понос является симптомом не только желудочно-кишечных заболеваний, но и симптомом отравления (в том числе и неоднократный понос при периодическом попадании яда в организм, с каждым приёмом пищи). В-третьих, смерть Августа скрывали вплоть до убийства его внука Агриппы по приказу, который от имени умершего дала то ли Ливия (мать Тиберия), то ли сам Тиберий.
Наследников у Августа было только два – внук Агриппа и пасынок Тиберий. Агриппу он сослал, но обстоятельства смерти могут свидетельствовать о том, что Август решил отправить Тиберия подальше, и, пользуясь его отсутствием, вернуть Агриппу из ссылки. В итоге Август умер, Тиберий никуда не уехал, Агриппу убили, а власть захватил Тиберий. Поэтому, вероятнее всего, Август умер от отравления в результате заговора Ливии и Тиберия.
Прямо об этом Светоний не пишет (в отличие от указания причин неестественной смерти многих других императоров), но обстоятельства дела таковы, что ничего другого, кроме заговора и отравления, предположить невозможно. Слишком уж своевременной была смерть от поноса и слишком уж своевременным было убийство внука умершего, конкурента Тиберия.
Отношения в семьях римских императоров были такими, что ни о какой любви к родственникам там даже речи не было. Это характерно вообще для многих людей, погрязших во грехе. Вот что сказано о нравах грешников в Священном Писании (Библия, Ветхий Завет, Книга пророка Михея, глава 7):
«2 Не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми; все строят ковы, чтобы проливать кровь; каждый ставит брату своему сеть.
3 Руки их обращены к тому, чтобы уметь делать зло; начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело.
4 Лучший из них – как терн, и справедливый – хуже колючей изгороди…
5 Не верьте другу, не полагайтесь на приятеля; от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих.
6 Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка – против свекрови своей; враги человеку – домашние его».
Ни одна священная книга так хорошо не описывает нравы грешников, как Библия. А грешникам это обычно не нравится. Это одна из главных причин преследования христианства в Римской Империи, о чём подробнее будет рассказано далее.
Став императором, Тиберий некоторое время маскировался, и старался дурных поступков не совершать, но затем он показал своё истинное лицо.
Тиберий казнил богатых людей по заведомо ложным обвинениям, чтобы конфисковать их имущество. Как пишет Светоний, «дня не проходило без казни». Тиберий впервые в истории ввёл смертную казнь за «мыслепреступления» – людей стали казнить просто за слова, неприятные императору, или считавшиеся «крамольными».
Казнили детей за преступления родителей. Тиберий приказал, чтобы несовершеннолетних девочек перед казнью насиловал палач. Кроме того, Тиберий лично наблюдал за пытками, и даже придумывал новые, ранее неизвестные способы, как мучить людей.
Своего внука Нерона (не путать с императором Нероном) Тиберий объявил «врагом отечества», и уморил его в тюрьме голодом, при этом, как сообщает римский историк Тацит в книге «Анналы», Нерон обвинялся «не в вооруженном заговоре, не в жажде переворота, а в любви к юношам и разврате». Сам Тиберий тоже был не без греха – он любил мальчиков и развратничал с ними. Но ведь он был не кем-нибудь, а императором, ему-то было можно. Это вообще нередкое явление в истории, когда кому-то что-то запрещают, зато сами это делают.
Гай Калигула продолжил тибериевскую политику массовых казней ни за что, только этот император внёс одно существенное новшество в процедуру казни – помимо обычных способов лишения жизни, людей стали скармливать диким зверям в цирке.
Калигула любил смотреть на пытки и казни во время еды. Наверно, так у него пищеварение улучшалось.
Однако имущества казнённых на его пышные развлечения не хватало, поэтому Гай Калигула заставлял римлян составлять завещания, где он объявлялся наследником, а те завещания, где император в качестве наследника не указывался, признавались недействительными.
А вот император Клавдий был просто идиотом. В прямом смысле. Как пишет Светоний, «глупости своей он даже не скрывал; правда в нескольких речах он уверял, будто он нарочно притворялся глупцом при Гае, так как иначе не остался бы жив … однако никого этим он не убедил». Как говорили злые языки, ему даже не надо было притворяться.
Светоний добавляет про Клавдия, что «в своих поступках обнаруживал он часто такую необдуманность, что казалось, он не знает и не понимает, кто он, с кем, где и когда говорит».
Император Нерон в 64 г. до н.э. устроил в Риме пожар, уничтоживший почти две трети города. Вот что пишет об этом Светоний:
«Словно ему претили безобразные старые дома и узкие кривые переулки, он поджег Рим настолько открыто, что многие консуляры ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать; а житницы, стоявшие поблизости от Золотого дворца и, по мнению Нерона, отнимавшие у него слишком много места, были сначала разрушены военными машинами, а потом подожжены, потому что стены их были из камня.
Шесть дней и семь ночей свирепствовало бедствие, а народ искал убежища в каменных памятниках и склепах. Кроме бесчисленных жилых построек, горели дома древних полководцев, еще украшенные вражеской добычей, горели храмы богов, возведенные и освященные в годы царей, а потом – пунических и галльских войн, горело все достойное и памятное, что сохранилось от древних времен. На этот пожар он смотрел с Меценатовой башни, наслаждаясь, по его словам, великолепным пламенем, и в театральном одеянии пел «Крушение Трои».
Но и здесь не упустил он случая для добычи и поживы: объявив, что обломки и трупы будут сожжены на государственный счет, он не подпускал людей к остаткам их имуществ; а приношения [на восстановление Рима] от провинций и частных лиц он не только принимал, но и требовал, вконец исчерпывая их средства».
Оцените коммерческий талант императора – сам устроил пожар, а затем стал требовать не только от состоятельных граждан, но и от целых провинций «приношения» на восстановление города. Кому достались подряды на строительные работы, Светоний не сообщает, но логично было бы предположить, что не каким-то первым встречным, а друзьям Нерона, и думается, не за «спасибо», а как принято выражаться в некоторых странах, за «откат».
«Положительный опыт» Нерона в Римской Империи использовали и в последующие времена. Например, древнеримский христианский автор Лактанций в «Книге к исповеднику Донату о смертях гонителей» сообщает про императора Диоклетиана: «Он никогда не стремился приуменьшить свою ненасытную жадность к сокровищам», «Сюда же надо добавить и неуемную жажду строительства, ставшую для провинций не меньшей обузой по доставке работников, мастеров, телег и всего необходимого для строительства всех этих зданий. Вот здесь – базилики, там – цирк, тут – монетный двор, там – оружейная палата, здесь – дворец супруги, там – дочери», «И хотя эта деятельность была гибельна для провинций, он говорил, что "это построено не так, как надо" и что "надо было сделать по-другому". И вновь возникала необходимость разрушать и изменять то, что могло обрушиться вторично».
Оцените гениальность идеи – специально строить здания некачественно, чтобы постоянно их разрушать и перестраивать заново. Сколько стройматериалов можно было украсть на этих бесконечных «перестройках», которые устраивал Диоклетиан! Заботился государь о тех подчинённых, которые ведали стройками.
Но главный грех Диоклетиана заключался в другом. Этот император объявил себя богом, и стал в целях проверки лояльности заставлять чиновников, солдат и горожан совершать языческие жертвоприношения в честь себя как божества. В 303-304 гг. Диоклетиан устроил самые масштабные в римской истории гонения на христиан. Закрывались места отправления культа и конфисковывалось церковное имущество, изымались и уничтожались книги и священная утварь, даже сам крест как символ христианства был запрещён. Кроме того, христианам было запрещено искать защиты в суде, христиан изгоняли с государственной службы, простых христиан-плебеев обращали в рабство, заточали в тюрьмы священнослужителей, и предавали смертной казни тех из них, кто отказывался отречься от веры в Христа, и не выполнял приказ об оказании почестей римским языческим богам. Этот период известен в церковной истории как «эра мучеников».
Диоклетиан реформировал государственное устройство Римской Империи, разделив её на четыре части (так называемая «тетрархия»). Было установлено, что этими четырьмя частями управляют два старших императора (сам Диоклетиан и Максимиан) и два младших императора (Галерий и Констанций Хлор).
Лактанций пишет про Максимиана, что «Страсть же в этом пагубном человеке была направлена не только на совращение мужчин, что противно и мерзко, но и на осквернение дочерей знати». Сам Диоклетиан мужчин не совращал, но напарника себе подобрал именно такого.
Инициаторами преследования христиан Лактанций называет обоих – и Диоклетиана, и Максимиана. Более того, Максимиан воспользовался опытом Нерона в устраивании пожаров: «он тайно подговорил слуг поджечь дворец. Когда же какая-то часть его сгорела, христиан обвинили как врагов народа, и имя христианское горело вместе с дворцом из-за великой ненависти: якобы те имели сговор с евнухами с намерением убить принцепсов – так что оба императора, подожженные в собственном дворце, едва остались в живых».
Диоклетиан, по словам Лактанция, «сам заседал в суде и пытал огнем невинных», «схваченных и осужденных без всяких доказательств или признаний пресвитеров и священников вели на казнь со всей их паствой. Всех людей, без различия пола и возраста, сгоняли на костер; причем их было такое множество, что их окружали не по одиночке, а толпами, и предавали огню; прислугу же топили в море, привязав каждому к шее жернов».
После этого борьба с «врагами народа» ещё больше активизировалась, «ведь судьи, рассеявшись по всем храмам, гнали всех на жертвоприношения. Застенки были полны, выдумывались неслыханные виды пыток, и, по какому бы делу не вершился суд, в уединенных местах и перед трибуналом были расположены алтари, чтобы участвующие в тяжбе прежде приносили жертвы».
Необходимо понимать, что жертвоприношения совершались в честь языческих богов. Верующий христианин, принеся жертву языческому богу, тем самым отрёкся бы от своей веры в Христа, и совершил бы грех идолопоклонства. Отказ от языческого жертвоприношения мог закончиться смертью.
Так вот, что общего было между Нероном, Диоклетианом и Максимианом, помимо «творческого подхода» к вопросам строительства, гомосексуализма и поджогов? Самые масштабные гонения на христиан устроили Диоклетиан и Максимиан, однако самым первым римским императором, начавшим преследование христианства, стал Нерон.
Про императора Нерона Светоний сообщает, что при нём были «наказаны христиане, приверженцы нового и зловредного суеверия» (именно такое отношение к христианству сохранялось абсолютно у всех римских правителей-язычников, не понимавших истинности христианского вероучения, вплоть до начала IV века).
И только в январе 313 года императоры Константин и Лициний издали Миланский эдикт, которым гарантировали жителям Римской Империи свободу вероисповедания:
«Я, Константин август, и я, Лициний август, имея намерение явить уважение и почтение к божеству, предоставляем христианам и всем прочим право свободно отправлять любую форму культа, какую только они пожелают, так чтобы, какое бы божество ни пребывало на небесах, оно было милостивым к нам и ко всем тем, кто находится под нашей властью».
В 325 году Константин предоставил свой императорский дворец в Никее для проведения Вселенского церковного собора, причём открывал собор лично Константин (хотя он ещё не был на тот момент христианином). В 326 году мать Константина, императрица Елена, совершила паломничество в Святую Землю. В период с 331 по 334 г. Константин закрыл все языческие храмы в Римской Империи.
В 335 году Константин поручил епископам со всей Империи прибыть в Иерусалим для освящения церкви Гроба Господня. За 200 лет до этого, в 135 году, в правление императора Элия Адриана (который был гомосексуалистом, и объявил богом своего утонувшего любовника Антиноя, ставил ему памятники, и даже назвал звезду его именем), римляне разрушили Иерусалим. Причём они не просто разрушили святой город, а осквернили его, построив языческий храм самого главного римского бога – Юпитера Капитолийского. Новый римский город на месте уничтоженного Иерусалима назвали Элия Капитолина – в честь императора Элия Адриана и бога Юпитера Капитолийского.
При Константине языческие храмы были закрыты, а городу было возвращено историческое название – Иерусалим.
В 337 году, перед смертью, император Константин принял крещение.
Однако до победы христианства в Римской Империи верующим пришлось пережить немало страданий, и первым императором, подвергшим христиан преследованиям именно как представителей религиозного движения, был Нерон.
Как пишет Лактанций, «когда уже правил Нерон, в Рим пришел [апостол] Петр и… обратил многих к праведности», «Об этом стало известно Нерону, когда он обратил внимание на то, что не только в Риме, но и повсюду широкие массы ежедневно оставляют культ идолов и переходят к новой религии… Он стал тем гнусным и преступным тираном, что внезапно возник для разрушения небесного храма и уничтожения праведности. Он стал первым из всех гонителей рабов божьих. Он распял Петра и убил [апостола] Павла».
Особый цинизм Нерона заключался в том, что Рим подожгли по его приказу, однако обвинили в поджоге христиан, которые не имели к этому никакого отношения. Вот что рассказывает об этом римский историк Тацит:
«И вот, чтобы прекратить слухи [о поджоге города по его приказу], Нерон подтасовал факты и подверг тягчайшим мукам тех, кого народ… называл христианами. Прозвание это идет от Христа, который был предан смертной казни прокуратором Понтием Пилатом при правлении императора Тиберия».
«И к осуждению их на смерть добавилось бесчестие. Многие, одетые в звериные шкуры, погибли, растерзанные собаками, другие – были распяты на кресте, третьи – сожжены с наступлением темноты, используясь в качестве ночных светильников. Нерон предоставил свои сады для наблюдения этих огней и устроил игрища в цирке, сам же, наряженный возницей, толкался в толпе плебеев или разъезжал на колеснице… Они пробуждали сострадание, поскольку были истреблены не ради пользы общества, но из-за зверства одного человека».
Обратите внимание на следующее: император Нерон, который отдавал христиан на растерзание псам, распинал их на кресте и сжигал их живьём на потеху толпе, был не просто гомосексуалистом. Он практиковал однополые брачные ритуалы.
Ещё раз процитируем слова Светония о Нероне: «Мальчика Спора он сделал евнухом и даже пытался сделать женщиной: он справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой», «Этого Спора он одел, как императрицу, и в носилках возил его с собою…, то и дело его целуя», «отдавался вольноотпущеннику Дорифору: за этого Дорифора он вышел замуж, как за него – Спор, крича и вопя как насилуемая девушка».
Традиция однополых браков, которые насаждаются на современном Западе, восходит именно к императору Нерону, который однополо женился и однополо выходил замуж.
Откуда у Нерона была такая ненависть к христианству, почему он решил свалить вину за совершённый по его же приказу поджог именно на христиан? Возможно, кто-то показал императору текст Священного Писания, в котором содержатся, например, такие заповеди: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Библия, Ветхий Завет, книга Левит, глава 18, стих 22); «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти» (Библия, Ветхий Завет, книга Левит, глава 20, стих 13).
Распятый в правление Нерона святой апостол Пётр особо подчеркнул, что Бог «города Содомские и Гоморрские, осудив на истребление, превратил в пепел, показав пример будущим нечестивцам» (Библия, Новый Завет, Второе послание святого апостола Петра, глава 2, стих 6). Жители Содома и Гоморры практиковали гомосексуализм. От названия Содома происходят и церковные наименования гомосексуализма – «Содомский грех», «содомия».
А вдумайтесь в эти слова из Священного Писания: «О грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают» (Библия, Ветхий Завет, Книга пророка Исаии, глава 3, стих 9). Вот что значит библейское пророчество – как будто речь идёт о современных «парадах гордости», на которых «геи» и лесбиянки с гордостью демонстрируют свою альтернативную сексуальную ориентацию.
Убитый в правление Нерона святой апостол Павел также осуждал гомосексуализм и лесбиянство: «женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Библия, Новый Завет, Послание к Римлянам святого апостола Павла, глава 1, стихи 26-27).
«Получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение»… Не являются ли эти слова святого апостола Павла предсказанием возникших в наше время некоторых инфекционных заболеваний, наиболее часто поражающих именно тех, кто придерживается альтернативной сексуальной ориентации?
Возможно, репрессии со стороны Нерона по отношению к христианам обусловлены именно тем, что ознакомившись с христианским вероучением, он понял, насколько сильно оно противоречит его образу жизни и его жизненным ценностям. Как пишет Светоний о Нероне, «он твердо был убежден, что нет на свете человека целомудренного и хоть в чем-нибудь чистого, и что люди лишь таят и ловко скрывают свои пороки: поэтому тем, кто признавался ему в разврате, он прощал и все остальные грехи».
Грешнику тяжело осознать, что далеко не все люди такие же грешные, как он сам. При этом в глубине души Нерон видимо осознавал, что ведёт себя неправильно, но он настолько погряз во грехе, что остановиться уже не мог, а гневное обличение содомии со стороны христиан ему очень сильно не нравилось. Поэтому он и начал преследования христиан, вплоть до убийства руководителей христианского движения, святых апостолов Петра и Павла, и применения мучительных казней к простым христианам.
Нероновы гонения произвели на христиан настолько гнетущее впечатление, что некоторые из них, как пишет Лактанций, верили, что Нерон «предшествовал приходу антихриста» и он ещё «вернется …, чтобы стать проводником и предшественником грядущего дьявола для опустошения земли и уничтожения рода человеческого».
Помимо поджога Рима и расправ над христианами, император Нерон успел совершить и много других неблаговидных поступков. Ранее уже говорилось о том, как Нерон убил двух своих жён и пасынка. Кроме того, Гай Светоний Транквилл подробно рассказывает, как Нерон убил собственную родную мать Агриппину и свою тётку Домицию Лепиду, своего воспитателя Сенеку он заставил покончить с собой, а своего молодого родственника Авла Плавтия «он перед казнью изнасиловал». Казни обычных людей происходили при нём точно так же, как при Тиберии и Калигуле – «он казнил без меры и разбора кого угодно и за что угодно».
Император Гальба, сменивший Нерона, внёс в практику казней собственное новшество. Если раньше казни предшествовала процедура суда, оформлявшего волю императора об убиении человека в надлежащую юридическую форму (обвинительный судебный приговор), то Гальба всё упростил – казнить стали без суда, просто по приказу.
Суд всё равно выносил заранее известные приговоры, и на это уходило какое-то время, а Гальба время ценил.
Император Отон был правителем всего три месяца, и провёл их на войне, поэтому ничего наворотить не успел (если не считать того, что до этого, будучи в друзьях у Нерона, за «огромную взятку» добился назначения в Сенат осужденного преступника).
Зато император Вителлий проявлял точно такой же садизм, как и его более ранние предшественники. Как пишет о нём Гай Светоний Транквилл, «казнить кого угодно и за что угодно было для него наслаждением».
Император Веспасиан остановил массовые казни, но не по доброте душевной, а потому, что считал более выгодным брать деньги с подсудимых за оправдательные приговоры. Взятки стали давать совершенно открыто и на законных основаниях.
Кроме того, Веспасиан стал продавать государственные должности тем людям, которые хотели их занимать.
Таким образом, император Веспасиан узаконил коррупцию, и сделал её частью государственной системы. Миллионы чиновников по всему миру, наверно, мечтают о таком руководителе.
Единственный римский император, который, имея массу времени и возможностей, не сделал римлянам ничего плохого или постыдного – это Тит. Однако до того, как возглавить государство, «в судебных делах, разбиравшихся отцом, он торговал своим заступничеством и брал взятки».
Император Домициан, замыкающий список из 12 цезарей, о чьей жизни повествует Гай Светоний Транквилл, явно имел определённый разлад в голове: «он каждый день запирался на несколько часов и занимался тем, что ловил мух и протыкал их острым грифелем».
Но если бы от него страдали только мухи! Домициан возобновил массовые казни и пытки, и даже лично изобрёл новую пытку – «прижигал срамные члены». Но казни ему были нужны не удовольствия ради, а корысти для – имущество казнённых конфисковывалось, а обвинения придумывались.
Из корыстолюбия Домициан отказался от введённой Веспасианом системы легальной коррупции, и стал увольнять судей, уличённых в подкупе: император хотел, чтобы деньги доставались лично ему, причём не часть (взятка), а всё имущество обвиняемого полностью. Кроме того, Домициан, как и Калигула, стал присваивать чужие наследства.
Римские императоры окружали себя такими людьми, которые были ничем не лучше их. Поэтому неудивительно, что они постоянно становились жертвами заговоров, и умирали неестественной смертью. Подробности этих заговоров были приведены выше, а теперь подытожим статистику.
Юлий Цезарь, Гай Калигула, Гальба, Вителлий и Домициан были убиты холодным оружием, Тиберий – задушен, Август и Клавдий – отравлены, Нерон и Отон покончили жизнь самоубийством, чтобы не попасть в руки к своим противникам (а доведение до самоубийства – это особая форма убийства, т.к. в результате человек всё равно лишается жизни), и только Веспасиану и Титу удалось умереть естественной смертью. Таким образом, из первых 12 римских «цезарей» только 17% умерли по естественным причинам, а 83% были убиты разными способами.
В случае смерти императора, в том числе, если смерть была насильственной, во многих случаях его причисляли к лику богов, дабы хоть как-то поддержать авторитет власти как таковой. Надо было внушить народу, что императоры ведут себя так странно не потому, что у них больная психика или нравственная деградация в последней стадии, а потому, что они – существа высшего порядка, на которых человеческая мораль не распространяется.
Поэтому у Гая Светония Транквилла в книге «Жизнь двенадцати цезарей» главы о некоторых императорах так и называются: Божественный Юлий, Божественный Август, Божественный Клавдий, Божественный Веспасиан, Божественный Тит – эти деятели после смерти были признаны богами. А вот Калигула, например, объявил себя богом ещё при жизни.
Для божественных императоров сооружали храмы, назначались специальные жрецы для отправления культа императора и для воздания ему божеских почестей. Отказ поклоняться культу императора или сомнение в его божественной природе приравнивались к святотатству. Закончился этот позор с обожествлением грешников только после принятия христианства.
Итак, представление о «великой Римской Империи», несущей свет цивилизации отсталым народам и благодарным потомкам, и являющейся образцом для всего прогрессивного человечества – это не более, чем миф, а реальная римская история – нескончаемая череда бессмысленных казней, убийств, садистских жестокостей, половых извращений, ограбления народа, эксплуатации рабов, и разных других безобразий, ставших для Рима нормой повседневной жизни.
И на самом верху этого паразитического государства, жившего за счёт военной добычи и рабского труда, почти всегда оказывались такие правители, которые олицетворяли собой практически все человеческие пороки.
Следующие римские императоры после «двенадцати цезарей» были самыми разными людьми по своим человеческим качествам, но абсолютное большинство из них оказались ничем не лучше. Один грешник сменял на престоле другого. Ни к чему хорошему такие правители привести своё государство не могли. Поэтому совсем не удивительно, что в конечном итоге Римская Империя была захвачена варварами, и прекратила своё существование.