Как советские разведчики помогли маршалу Жукову
проиграть битву под Ржевом
Битва под Ржевом, и в особенности такой её эпизод, как Ржевско-сычёвская наступательная операция (конец 1942 – начало 1943 года), закончившаяся полной неудачей из-за неожиданно упорного сопротивления немецких войск, и повлекшая почти 300-тысячные потери у войск советских, стала несмываемым (и притом единственным) пятном на блистательной военной карьере маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова.
Все его расчёты не оправдались, потому что немцы как будто заранее знали все планы советского командования до мельчайших подробностей, и подготовили нашим войскам такую встречу, что возглавляемое маршалом Жуковым наступление сорвалось (причём это была единственная проваленная Г.К. Жуковым наступательная операция), и в результате среди советских войск было потеряно 60% личного состава. Позднее Ржевская битва получила другое, народное название – «Ржевская мясорубка».
В чём заключались причины поражения маршала Жукова под Ржевом? Как оказалось, неудача советских войск в Ржевско-сычёвской стратегической наступательной операции была обусловлена очень странными действиями советской разведки, о которых стало известно в широких кругах только спустя более чем полвека после этих событий, в конце 1990-х годов.
Неожиданным ключом к разгадке катастрофы советских войск в «Ржевской мясорубке» стали воспоминания одного из руководителей советской разведки в 1938-1953 годах, генерал-лейтенанта государственной безопасности Павла Анатольевича Судоплатова (выходные данные первого издания этой книги: Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1998).
Понятно, что разведкой в белых перчатках не занимаются, и многие вещи в этой сфере находятся просто за гранью добра и зла. Но вот один эпизод, что называется, вошедший в анналы истории советской разведки, не укладывается не только в рамки морали и нравственности, но даже не соответствует знаменитой иезуитской формулировке «Цель оправдывает средства» – здесь настолько увлеклись средствами, что совершенно забыли о цели. Речь идёт о знаменитой стратегической радиоигре «Монастырь» (1941-1943 годы).
Суть радиоигры «Монастырь» заключалась в следующем:
По инициативе наркома Лаврентия Павловича Берия НКВД из числа своей агентуры создало липовую антисоветскую подпольную монархическую организацию «Престол», действовавшую на базе Новодевичьего монастыря (отсюда и название всей операции – «Монастырь»). Кстати, «Большинство служителей Новодевичьего монастыря были тайными осведомителями НКВД» (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 240).
От имени организации «Престол» агент НКВД Александр Демьянов (агентурный псевдоним «Гейне»; он был сексотом, работавшим среди творческой интеллигенции, а не кадровым сотрудником), в 1941 году перешёл линию фронта, и вошёл в контакт с немецкой военной разведкой «Абвер», выразив желание с ней сотрудничать, после чего прошёл курс обучения в немецкой разведшколе, и получил ещё и немецкий агентурный псевдоним – «Макс», а затем вернулся на советскую территорию, пообещав немецким кураторам создать агентурную сеть для проникновения в штабы Красной Армии (Советской Армией она стала называться только с 1946 года). Для подтверждения достоверности рассказанной немцам «легенды» кураторы от НКВД действительно устроили А. Демьянова в Генштаб Красной Армии младшим офицером связи.
Весьма показательно, каким способом чекисты завербовали Демьянова ещё за 12 лет до начала войны: «В 1929 году ГПУ Ленинграда по доносу его друга Терновского арестовало Александра за незаконное хранение оружия и антисоветскую пропаганду. На самом деле пистолет был подброшен. В результате проведённой акции Александр был принужден к негласному сотрудничеству с ГПУ» (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 241).
А некоторые наивные граждане почему-то удивляются, когда при обыске «у кого надо» почти всегда какой-нибудь «ствол» находят, если арестовать больше не за что… А то и один патрон могут найти. Или пакетик с нехорошим веществом, запрещённым по закону.
Полковник КГБ Станислав Валерьевич Лекарев называет такую практику, применяемую в отношении объекта разработки, «подбросом компромата» (Шаваев А.Г., Лекарев С.В. Разведка и контрразведка. Фрагменты мирового опыта истории и теории. – М.: Издательская группа «БДЦ-пресс», 2003).
Но вернёмся к радиоигре «Монастырь». Александр Демьянов и его кураторы из НКВД, имитируя перед немцами бурную деятельность, якобы производимую организацией «Престол», начали передавать в «Абвер» по радиосвязи (отсюда и сам термин «радиоигра») различную дезинформацию.
«Дезинформация, передаваемая «Гейне»-«Максом», готовилась в Оперативном управлении нашего Генштаба при участии одного из его руководителей, Штеменко, затем визировалась в Разведуправлении Генштаба и передавалась в НКВД» (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 248). Впоследствии, в 1948 году, Штеменко Сергей Матвеевич стал начальником Генерального штаба.
А теперь – внимание! Чтобы немцы не утратили доверия к А. Демьянову, от его имени в «Абвер» передавали в том числе и реальную информацию о многих готовившихся войсковых операциях – «По замыслу Штеменко, важные операции Красной Армии действительно осуществлялись в 1942-1943 годах там, где их «предсказывал» для немцев «Гейне»-«Макс», но они имели отвлекающее, вспомогательное значение» (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 248).
Может возникнуть вопрос: почему для подготовки передававшейся немцам информации был выбран именно Штеменко?
Вот что пишет сын Л.П. Берия в своей книге об отце: «Мне не в чем упрекнуть, скажем, «забывшего» о роли отца в обороне страны генерала армии Штеменко, хотя тот обязан карьерой моему отцу и всю войну был с ним так или иначе связан». «Не случайно я вспоминаю нередко на страницах этой книги и Штеменко. Отец помог ему стать тем, кем он стал. Близкие отношения с отцом способствовали, скажу откровенно, его продвижению» (Берия С.Л. Мой отец – Лаврентий Берия. – М.: Современник, 1994. – С. 195, 197).
Поэтому не исключено, что сообщение немцам информации о реально планировавшихся важных операциях Красной Армии было замыслом не самого Штеменко, а замыслом Берия. По крайней мере, без согласия наркома, лично инициировавшего и утвердившего операцию «Монастырь», передача такой информации была невозможна.
А теперь зададимся вопросом: могла ли немецкая разведка каким-либо образом узнать о важных операциях Красной Армии, если бы о них не предупреждали из СССР в рамках радиоигры «Монастырь»?
Как следует из мемуаров П.А. Судоплатова, а также из воспоминаний других разведчиков (и советских, и немецких), никакой реальной агентуры в Генштабе Красной Армии у немцев не имелось, если не считать липового, подставленного им агента «Гейне»-«Макса».
Поэтому ни из какого другого источника, кроме как от нашей же советской разведки, о готовящихся операциях Красной Армии немцы узнать не могли. Если бы наши «рыцари плаща и кинжала» не передавали немцам эту реальную информацию, то сами немцы никогда бы этих сведений не получили – им просто было не от кого.
И, наконец, самый жуткий пример из книги Судоплатова о передаче подобной информации немцам – пример, имеющий непосредственное отношение к провалу Ржевско-сычёвской наступательной операции (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 248):
«Так, 4 ноября 1942 года «Гейне»-«Макс» сообщил, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.
Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену – в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск».
Таким образом, Ржевско-сычёвская стратегическая наступательная операция, ставшая единственным поражением, которое потерпел маршал Жуков, была провалена по вине советских разведчиков, заранее предупредивших о ней немецкую разведку в ходе радиоигры «Монастырь».
А насчёт «полегли тысячи и тысячи» генерал-лейтенант госбезопасности П.А. Судоплатов выразился несколько дипломатично – потери советских войск в «Ржевской мясорубке» составили почти 300 тысяч человек, что составляло 60% от численности группировки Красной Армии в начале операции.
Помните стихотворение Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом»?
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит, и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Нашего поражения могло бы и не быть, и скорее всего, Красная Армия победила бы германский Вермахт в Ржевской битве, если бы не «гениальная» радиоигра бериевского НКВД.
А что касается фразы П.А. Судоплатова «окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью»… Как уже было сказано выше, никакой реальной агентуры в нашем Генштабе у немцев не было вообще – это подтверждается именно тем, что никто их о наступлении под Сталинградом не предупредил.
То есть, разглашение информации о готовившемся наступлении под Ржевом было абсолютно бессмысленным ходом советской разведки. Единственное, чего этим достигли – укрепили доверие немцев к Александру Демьянову.
Последний шеф «Абвера» генерал Гелен даже после войны, до конца своей жизни, пребывал в уверенности, что «Макс» был настоящим и самым ценным за всю Вторую мировую войну немецким агентом!
Что же касается того, что «Жуков так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении» – не исключено, что Судоплатов в данном случае ошибается, и маршал Жуков об этом впоследствии каким-то образом узнал. Не случайно 26 июня 1953 года Георгий Константинович лично участвовал в аресте шефа госбезопасности Л.П. Берия (который являлся главным организатором радиоигры «Монастырь»; все остальные были просто исполнителями). Возможно, не мог простить ему провала Ржевского наступления.
А теперь давайте подумаем, а для чего же всё-таки реально была нужна радиоигра «Монастырь», какая была от неё практическая польза?
Со Сталинградом мы уже разобрались – немцы о Сталинградской операции ничего заранее не узнали, и узнать не могли, независимо от того, «засветили» бы перед ними Ржевско-сычёвскую операцию, или нет – не имелось у германской разведки агентуры соответствующего масштаба.
И если бы радиоигра «Монастырь» вообще не проводилась, всё равно бы окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для немцев полной неожиданностью. Поэтому привлекать их внимание к Ржеву было просто бессмысленно – ведь можно было успешно завершить обе наступательные операции. В этом случае война закончилась бы нашей победой не в 1945 году, а значительно раньше.
Так какую же пользу принесла радиоигра «Монастырь»? Генерал П.А. Судоплатов об этом с гордостью пишет: «Немцы начали посылать курьеров для связи с «Максом». Большинство этих курьеров мы сделали двойными агентами, а некоторых арестовали. Всего мы задержали более пятидесяти агентов Абвера, посланных на связь». (Судоплатов П.А. Указ. соч. – С. 245).
Провалили крупнейшую наступательную операцию, которая могла ускорить окончание войны, угробили 300 тысяч человек, и всё это ради того, чтобы задержать полсотни немецких курьеров!
Вот и сравните: на одной чаше весов – 50 задержанных немецких курьеров, а на другой – 300 тысяч погибших советских солдат и офицеров. Что перевешивает? Разве такая цель оправдывает такие средства? Даже если рассуждать и вовсе цинично, без учёта человеческих жизней, и говорить сухим бухгалтерским языком, всё равно какая-то глупость выходит: чтобы заработать 3 копейки, потратили тысячу долларов… А ведь за это ордена и звёзды на погоны получали! Лаврентий Павлович Берия до маршала дослужился.
Так что же это было? Глупость? Или вредительство? Когда в декабре 1953 года судили Л.П. Берия, стратегическую радиоигру «Монастырь» ему в вину почему-то не ставили. А наверное, надо было…